Валерія Зозуля
Сколько волка не корми – всё в лес смотрит. С таким немного тоскливым настроением Настя смотрела в окно видевшего жизнь автобуса. Вот тебе и жизнь в Америке. С подростковых лет куковала в Канзасе, а тут бабушка, созвавшая всех на свои похороны, «як Пилип с конопель». Встала на Засулье, поправила и без того идеальную прическу, это движение было скорее всего отработанно на автомате. Сейчас ей предстоит встретиться с родственниками, которых жизнь разбросала по Европе, а её семью вообще отправила в Америку. С последнего её дня, проведённого здесь, город, казалось, цвел ежеминутно. Вспомнилось, как она и Ваня с Кариной бегали по немного ветхих детских качелях. Сейчас полностью модернизованная детская площадка стояла к услугам детей, которые в свою очередь не спешили бросать телефоны.
Дорога к двери квартиры ускользала из-под ног. Сейчас она зайдёт и увидит милых сердцу родственников. Ну или не совсем. Отец прилетит только вечером и выжить в уже чужом для себя обществе становится сложнее. Не подавая виду своим сомнениям, дернула ручку и, только нащупав ремешок босоножка, подняла глаза. В дверном проёме, ведущем сразу на кухню, стояла двоюродная сестра и с немым укором смотрела ей в глаза. Даже обнялись, но такая густая недосказанность в воздухе не могла остаться незамеченной. Дядя Миша (отец Карины и Вани) курил на балконе. Настя недовольно поморщилась. Дом, милый дом. Вот тебе кухня, с неё дверь в гостиную и ванну, а с гостиной в бабушкину спальню. Девушки обе молча зашли туда, рассматривая сервизы, письма бабушкиных родителей, которые хранились за иконой, и крест, висящий над дверью. Напоминание о духе старости и памяти миновавших лет.
– Ваня просил встретить его, он на вокзале, – первой тишину нарушила Карина. Её сестра кивнула. Кухню пришлось пробегать, дабы не попасться под горячую руку не менее горячей бушующей женщины. Они всё так же молча шли друг возле друга. И тут Настя задумалась. А что она знает о своей семье? Родители покойной бабушки – революционеры. Она ими очень гордилась, но её рассказы Настя пропускала мимо ушей, в отличии от близнецов. Помимо бабы Ульяны у них было ещё два сына. Ими никогда не интересовалась. У бабы Ули двое детей – её отец и тётя Света. У тёти Светы тоже двое детей – близнецы Ваня и Карина. Ваня вроде себе восточную девушку нашел и остался в её стране, у Карины здесь бизнес по производству всякой свадебной бутафории. Уверена – Насте она не понадобиться: с её характером вряд ли кто её замуж позовёт. Что её отличало от всего семейства – раздражение к близнецам. Конечно, они ведь были идеальны: и спортом занимались, и рисованием увлекались, и на олимпиадах первые места занимали. А Настя не разделяла всеобщего восхищения этими персонами. Выскочки. Берутся за всё на свете, а в итоге всё валиться с рук. Или просто завидовала. Всё, что она знает об этой семье, то, что в ней она лишняя. Ну или ей так кажется. Плакаться об этом, по крайней мере, она не собиралась.
А вот их вечно улыбающийся братец хмурой рожи сестры терпеть не стал и сразу начал трепать выкрашенные в пепельный блонд волосы, на что она недовольно отмахивалась. Присмотрелась. Последний раз они виделись совсем сопляками. Ей было четырнадцать, им – двенадцать. Ваня вытянулся, загорел, отпустил козлиную бородку. Карина стала худее, с резкими чертами лица брюнеткой, в дорогущем деловом костюме и на высоченных каблуках. Как она умудрялась не падать? Взяв Карину под руку, Ваня затараторил в манере их матери, покачивая дорожной сумкой. Настя плелась позади угрюмой тучей.
Поминки прошли как в тумане. Горестно, конечно. Ей горько и больно терять родных, но не до истерики. Позвонил папа, сказал, что опоздал на рейс. Видимо не прилетит. Посреди ночи выползла из залы, стараясь никого не разбудить и заварила чай. Брат и сестра бесшумными, но раздражающими тенями скользнули за ней. Стараясь изо всех сил не закатить глаза, Настя подала голос.
– Как всё изменилось. Раньше, – бабушка говорила, – здесь вообще глухомань была, – нашла за что зацепиться. На эту тему мыслей было предостаточно. Ключевая из них – спасибо прадеду Остапу и прабабе Зине за участие в революции.
– Да, на Процовке ад был, а не дорога.
– А парковок было, как кот наплакал.
И начались воспоминания наперебой. Всеобщее напряжение спадало, и теперь ребята с теплом вспоминали их детство на этих улицах. Розовел закат, и когда воцарилось неловкое и немного уставшее от активного разговора молчание, Настя поняла всё.
Она не лишняя в этой семье. Проблемы денег и социума были и будут, а проблемы семейные есть на данный момент. И их ключ – в отношении к этому. Общими действиями можно изменить устав политический, общественный и решить проблемы с коррупцией. Что давно уже сделано. Ну а семья начинается с тебя, и будь добр: совершай свою революцию по отношению к ним.
Художнє оформлення роботи Владислави Юрченко