Из моей будущей книги воспоминаний “Про моряков и море”.
В начале двухтысячных я работал в немецкой судоходной компании старшим механиком. Суда там были небольшие, от трёх до шести тысяч тонн, класса “coaster”, дословно прибрежного плавания, хотя смело пускались и в океанские переходы, и с честью выходили из самых страшных штормов, которые мне довелось пережить именно на этих “малышах”. Экипажи тоже небольшие, 6-8 человек. В машинном отделении я был единственным инженером, и если по штату полагался ещё и моторист, то можно было считать, что повезло. Конечно, есть в такой должности свои нюансы и сложности, но с опытом начинаешь ценить свою независимость и свободу в принятии решений. Хотя и ответственность вся на тебе за всё, что там гудит и крутится, а напихано в эти суда механизмов и оборудования ничуть не меньше, чем на стотысячные балкера и контейнеровозы, просто всё помельче размерами. В общей сложности таким синглом (single – холостой, одинокий человек) я отработал более двадцати лет, и никогда об этом не пожалел. А что касается размеров судна – так это к молодым и амбициозным. Размером же зарплаты я чаще мог похвастаться перед коллегами с больших сухогрузов. В маленьком коллективе совсем другая атмосфера, чем в больших экипажах. Складываются близкие и почти семейные отношения, работа делается всем экипажем независимо от должности, каждый готов подставить плечо в любую минуту, и это дорого стоит, ибо порой от этого зависит, всех ли нас дождутся дома.
При назначении на судно, в те годы полагалось пройти собеседование с представителем компании, специально приехавшим в Одессу из Германии. Набирались кандидаты на несколько судов, и в порядке живой очереди заходили в кабинет. Теплоход “Пера” мне не знаком. Сидим на лавочке в холле, рядом со мной – молодой парень.
– На какой пароход собираешься?
– На “Перу”.
– О, а я только что с “Перы”!
– Так рассказывай, что там и как?
– Когда приедешь – тебе сразу скажут: “Добро пожаловать в ад”!
– Такое убитое судно?
– Такой пришибленный капитан. Меня списал за то, что в рабочее время выкурил сигарету. Вот, на разбор полётов вызвали.
Ну и наслушался я за несколько минут! В общем, подхватил свой портфель, и только пыль за мной столбом! Как говорится, была бы шея, хомут поищем в другом месте. Но через несколько дней – телефонный звонок. Я объяснил, что с капитаном Шикли работать не желаю. Или предлагайте иное судно, или я буду искать работу в другой компании. В ответ меня заверили, что всё не так плохо на борту, а капитан Шикли уехал в долгосрочный отпуск. Его сменщик – вполне вменяемый человек. В общем, уболтали. Полетели мы в Панаму вдвоём с поваром Витей. Дорога дальняя, с ночёвкой во Франкфурте и пересадкой в Майями. Там, в Майями, и произошло “эпохальное” событие. Несколько транзитных пассажиров, и мы в том числе, собрались в отдельном шаттле для посадки в самолёт. Мы с Виктором тихонько беседуем о своём по-русски. Подходит к нам пожилой человек с усиками. Обращается по-английски:
– Вы моряки?
– Да, сэр.
– Случайно, не на теплоход “Пера” следуете?
– Да.
– Очень приятно познакомиться. Я – штатный капитан судна. Моя фамилия Шикли. Возвращаюсь из отпуска.
Много интересных слов было нами с Витей сказано потом в адрес крюинговой компании и персонально инспектора, так круто нас бортанувшего. Но стонать было поздно, начались суровые морские будни.
Работали мы в интересном регионе по обе стороны Панамского канала: Перу, Гватемала, Коста-Рика, Венесуэла, Гаити, Тортуга и другие острова Карибского бассейна, иногда Флорида. Овеянные былой пиратской романтикой, с недоброй репутацией места. Многое такое там есть и сегодня: люди не так быстро изменяются, как пролетают столетия. Нищета, смрад, бандитизм… Райские резервации для “белых” туристов. Красивейшие места, пальмы и мулатки, лазурное море и белоснежные пляжи!
Насыщенное судами и непростое для навигации пространство. Из Тихого океана, в Панама-сити, судно начинает подъём на 38 метров над уровнем моря по системе шлюзов. По рельсам вдоль причалов суда буксируют специальные тягачи; говорят, раньше вообще паровозы пыхтели! На живописных берегах резвятся обезьяны, поют птицы – это вам не однообразие океанского горизонта! Спуск по другому каскаду шлюзов – и мы уже в Колоне, привет, Атлантика, и суток не прошло! До “таинственного” Бермудского треугольника – рукой подать. Почему в кавычках? Да потому, что никакой тайны там нет. Есть тёплое течение Гольфстрим, часто вступающее в конфликты с прохладными северными ветрами. Из-за этого – непредсказуемая погода с внезапными шквалами. Расслабляться в таких местах не надо, впрочем, как и вообще на море. Потом пишут: таинственно исчез… Зазевался, разинул рот на летающих рыбок, хлебнул внезапно набежавшей волны – и никакого секрета, срочное погружение… Сумеешь вынырнуть – акулы тут как тут. Учитывая плотность движения в регионе – только печальная статистика больших чисел. Не слушайте всяких шарлатанов.
Надо отдать должное капитану Шикли: штурманом он был великолепным, да и вообще, морским профессионалом высокого класса. Любые сложности решались под его руководством легко и просто. Но как человек… Мне в жизни встречались разные люди, среди них убеждённых мерзавцев и негодяев я знал всего троих. Мистер Шикли безоговорочно получает главный приз, да не дадут мне соврать члены экипажа теплохода “Пера”, имевшие неосторожность попасть под его тяжёлую руку. Да, бывало и такое. Рассказывали, он как-то заелся с поваром при закладке продуктов в котёл. Дело в том, что Шикли был конченым алкоголиком. И частенько закупал себе сигары и ямайский ром в счёт провианта для экипажа. (Ещё одна легенда о “крутизне” этого напитка – отвратное пойло! Брр-р-р, страшно вспомнить!). Соответственно, каждая картофелина потом была на строгом учёте, а тут кок соскоблил слишком толстую кожуру. Кок был немаленький такой дядя из Одессы, язык подвешен, сами понимаете, и культурно нахамить не дурак. В пылу ссоры капитан не сдержался и влепил ему звонкую пощёчину. Дело было в Хьюстоне, Америка, господа! Демократия, толерантность и приватная неприкосновенность личности! Повар сориентировался мгновенно: рукоприкладство? Вызываю полицию! Вот и свидетель чаёк пьёт! Посажу гада!
Шикли понял, что шутки плохи, и что американское правосудие будет к нему немилосердным. Долго унижался перед непреклонным коком, а затем предложил ему ответить ударом на удар и забыть инцидент. Тут уж повар не устоял перед соблазном! Редкий шанс! Тяжёлый кулак совершил то, о чём давно мечтал весь экипаж, и брызнули в стороны зубы, и ненавистный капитан два часа лежал в отключке на радость коллектива посреди кают-компании. Я застал его со щербатой улыбкой: передние зубы он так и не вставил. Впрочем, улыбался он нечасто, не та натура. Конечно, это не добавило мистеру Шикли человеколюбия; говорят, он стал ещё гнуснее и ненавистней, хотя куда уж больше? Моряков списывал за малейшие проступки. К примеру, официально у нас два перекура, или кофе-тайма по-английски: 10.00-10.15 и 15.00-15.15. Традиционно, на утренний кофе-тайм я обязан подняться на мостик, выпить с капитаном по чашечке кофе и совершить с ним светскую беседу. Как старшему офицеру, мне иногда позволялось слегка продлить время перекура, если беседа затягивалась. Шикли имел богатую морскую биографию, и частенько я даже получал удовольствие, слушая его бесконечные истории. Но гадостный зверёк никогда не дремал в его седой голове! Оперативное время: 10.19.
– Чиф (Сокращённо от Chief Engineer – старший механик), посмотри на этих обормотов! Уже четвёртая минута рабочего времени, а они только выходят на палубу! Чёртовы туристы!
И в ближайшем порту на смену двум матросам уже прислали новых людей. Это всё не так просто: билет на самолёт в Южную Америку стоит приличных денег, обычно дорогу оплачивает компания. Но если тебя списали по твоей вине, то билет тебе и твоему сменщику оплачивается из твоей зарплаты! И “телега” вдогонку! Ну не мерзавец? Списывал за плохо убранную каюту, за нечаянно улетевший за борт инструмент, за неправильное крепление груза… Короче, шаг в сторону – попытка бегства, прыжок на месте – расстрел. Оскорблял людей совершенно по-жлобски, провоцируя скандалы. У него я научился всяким нехорошим словам на английском, испанском и немецком языках. Иногда даже брал “уроки словесности”, ибо ни в каких словарях таких выражений не найдёте. Он тоже охотно изучал великий и могучий матерный, и ученик из него получился – прямо отличник. Так что будете за границей – следите за своей речью. Не один Шикли там такой умный.
Уже при первом публичном показе этого рассказа, я получил закономерный вопрос от читательницы: как же так, почему такой пьяница и нехороший человек не был списан начальством, или алкоголизм – это норма на флоте? С пьянством у нас весьма жёстко, этот случай скорее исключение, чем правило; с морем не шутят. Мне нравится поговорка про лётчиков: бывают старые пилоты, бывают глупые пилоты, но не бывает старых глупых пилотов. У нас тут тоже стихия. Ответ же по существу – очень простой. Шикли много лет работал в компании и часть своего заработка инвестировал в её развитие. Был акционером. Не самым крупным и значимым, но формально “своим”, соответственно и некоторые “перегибы” ему прощались. В конце концов, судно работало без сбоев, приносило прибыль, как говорится, ничего личного, это бизнес. И в этом бизнесе одна из основных статей расходов – содержание экипажа: зарплата, питание, пресная вода, рабочая одежда, средства спасения и выживания, страховка и содержание бортовой аптеки. Добавьте траты на смену 8 человек каждые четыре месяца – фирмы-посредники, визы, билеты, агенты, часто гостиницы. И в этой статье мистер Шикли нашёл удачное решение: списание и отправка людей за свой счёт. По самым скромным подсчётам, экономия тысяч 20-30 долларов в год. Вы бы отказались от такой суммы? Карла Маркса с пресловутыми 300% прибыли никто не отменял… А если кому не нравится ходить по струнке – бери свои морские дипломы и поищи с ними работу на Родине. Которую омывают два моря и которой от СССР досталось не менее 1000 морских судов. Куда они делись? Это не ко мне, это к пану Кравчуку вопрос. Встретите – спросите. Этой теме будет отдельная, длинная и печальная повесть посвящена…
Меня капитан несколько раз пытался подловить перед окончанием рабочего дня: проникал в машинное отделение через аварийный выход за пять минут до семнадцати, и из-за угла следил, чем я занимаюсь, не сплю ли на вахте. Так что четыре месяца я образцово соблюдал трудовую дисциплину, невзирая на официально установленный для меня ненормированный рабочий день. В экипаже было только два человека, постоянно работавших с Шикли: мой коллега-сменщик, так и не осиливший английский язык, но умудрявшийся “стучать” капитану на весь экипаж, и Лёша – матрос, проработавший на судне чуть ли не с постройки. Алексей исполнял обязанности боцмана, и без него на палубе был бы полный бардак. Кто-то же должен и работу делать, пока новички осваиваются! Остальные больше одного контракта (если “доживали” до его окончания) не задерживались, распуская по флоту правдивые и жуткие слухи про мастера Шикли (английское Master – капитан). В общем, если хотите знать историю теплохода “Пера” и его штатного капитана – это к Лёше. От него я и услышал рассказ о большой и трагической любви.
К тому времени на торговом флоте почти исчезли члены экипажей женского пола. Компании неохотно их принимали, ибо женщина на борту всегда несёт в себе интригу, скандал, а то и распри в команде. Что-то было правильное в старых морских традициях – не допускать женщин на палубу. Но были и есть исключения. И на “Перу” приехала повариха Лена из Ильичёвска. Симпатичная обаятельная девушка. Нормально работала, вкусно кормила, всё было путём. Пока судно не зашло на Гаити. Там у нас был постоянный агент и партнёр по грузоперевозкам. Звали его Ибрагим. Весьма преуспевающий бизнесмен, небедный и довольно симпатичный молодой человек. Вот у них и зажглось, вот и полыхнуло в сердцах!
“Пера” тогда частенько посещала этот остров, и свидания влюблённых принимали всё более затяжной характер. Перед окончанием Ленкиного контракта, Ибрагим предложил ей руку и сердце. Лена не сказала “нет”, но обещала подумать.
Судно отшвартовывалось от причала. Ибрагим с берега слал воздушные поцелуи, Лена на главной палубе вздыхала с покрасневшими глазами. Шикли на правом крыле мостика руководил отходом судна и любовался на прощание влюблённых. Этот человек никогда никого не любил. Ни жены, ни детей не завёл. Собственного жилья тоже, так и жил самым настоящим морским бродягой. Изредка ездил к своему брату. Там была нормальная семья, ведущая здоровый образ жизни. Это животное, не выпускавшее сигару из зубов, даже уснув и обмочившись посреди коридора в пьяном угаре, за неделю доводило несчастных родственников до нервного истощения. Мог ли он пропустить момент, возможность нагадить в душу? Глупый вопрос.
– Проклятая стерва!
Сказано было намного грубее, это я тут пытаюсь окультурить его речь. И влюблённой девушке за шиворот с крыла мостика прилетает полведра холодной воды! Продолжать? Так вот, Ибрагим всегда ходил с двумя огромными “Кольтами” на поясе. Неспокойно у них там, на Гаити, очень неспокойно, страшно в город выйти. И если нашему капитану не прилетело пару раз в голову из этих револьверов – пусть благодарит повариху Лену. Мне показывали “мемориальную” дыру в фальшборте, куда Ибрагим разрядил своё возмущение. Большой палец свободно проходит. В 6-миллиметровй железяке.
Во время моего пребывания на этом славном теплоходе, писалась самая кульминация этой любовной повести. Ибрагим оказался мужчиной серьёзным и настойчивым. По отъезду любимой на родину, он сел на самолёт, добрался самостоятельно до славного города Ильичёвска и таки-добился от неё заветного “да”. И увёз её на прекрасный тропический остров. Сказка? Мечта? Богатый принц, голубые океанские волны, бананы и лангусты, собственная вилла и любовь! Но жизнь, как известно, всегда преподносит неприятные сюрпризы. Я же говорил, что на Гаити неспокойно. Такое впечатление, что там вообще нет государства, а заправляют всем уголовники. Беспросветная нищета порождает необузданную преступность. Приличному человеку, особенно девушке, появляться на улице без охраны – смертельно опасно. Поверьте, это не преувеличение. Завести подруг из круга общения мужа – не так просто. Язык там креольский, дикая смесь, выучить, возможно, и смогла бы, только общение мужа с приятелями происходило в основном в форме мальчишников. Как сейчас модно говорить – менталитет у местного населения совсем другой. Так что, не она первая и не она последняя – оказалась птичка в золотой клетке. Никто её не обижал, ни в чём не отказывал, Ибрагим её действительно любил и привозил пообщаться с земляками, когда “Пера ” навещала Порт-о-Пренс. Матрос Лёша по старой дружбе иногда гостил у них, если позволял капитан Шикли. Один раз и я её видел на борту, но был чем-то занят; так, шапочное знакомство.
С горем пополам, отработал я контракт, как говаривал царь Соломон, и это прошло. Пролетело больше года, я сделал рейс на другом судне, очередной отпуск подходил к концу. Звонок из компании:
– Михалыч, выручайте. На “Пере” заболел подменный механик, а штатный находится в гостях у дочки в Америке, не может сейчас приступить к работе. Всего на один месяц!
– Вы с ума сошли? Ни за какие деньги! Мне одного раза достаточно. На всю оставшуюся!
– Но капитана Шикли там уже нет. Он получил инвалидность и уже не работает.
– Что-то похожее я однажды слышал насчёт его отпуска…
– Всё по-честному. И надбавка к окладу…
Добрый я. Или жадный? Поехал. Грех сказать, не пожалел. Капитан-поляк оказался прекрасным человеком и специалистом. Выгрузились в Панаме, пару дней перехода до Буэнавентуры (Колумбия), где и простояли три недели на рейде в ожидании причала. Погрузка, Панамский канал, переход на Гаити – и вот уже коллега принимает у меня дела.
За время моего отсутствия, произошли некоторые события. Капитан Шикли во время стоянки по пьяни принялся подтягивать лебёдками швартовые концы. Перестарался, и лопнувшим канатом ему очень серьёзно раздробило ноги. Не знаю, чем там закончилось, ибо случилось это на острове невезения по имени Гаити. “Скорую” в порт не пустили, и матросы отвезли его на проходную в мусорной тачке. Символично как-то, хотя, по прошествии лет, и печально. Непростые судьбы пишутся морякам где-то свыше… Больше в экипаже о нём никто не слышал, впрочем, не особо и интересовались. Вздохнули только с облегчением, да простятся нам грехи наши.
Лена упросила мужа отпустить её погостить на родине, да так и не вернулась… Ибрагим сопровождал меня в аэропорт при отъезде.
– Ты в Одессе живёшь?
– Нет, Ибрагим, за семьсот километров от неё.
– Возможно, будешь там. Передай письмо Лене. И вот ещё… Подарок. Скажи, что я жду и надеюсь. Она перестала брать трубку телефона.
– Дружище. Я всё понимаю, но мне будет трудно смотреть ей в глаза. Воспользуйся почтой. В конце концов, дорогу до Ильичёвска и сам знаешь. Я не смогу вам помочь, ты же понимаешь. Прости.
Вскоре теплоход “Пера” был продан другой компании, а через несколько лет благополучно переплавлен на иголки. Жизнь легко переплавляет судьбы людей и пароходов…